Это просто божественно!

Пишет ~Kassi~:

Если женщина не капризничает, то это, скорее всего, не женщина, а мужчина.

Когда женщина понимает, что ей повезло с мужчиной? Когда она мечтательно тянет из-под одеяла: "Любимый, хочу луну с неба... хочу свежих булочек из венского кафе... хочу... петь как Басков", - а в ответ слышит: "Какие проблемы, любимая?!"
За эти слова мужчина получает и небо в алмазах, и эту самую луну в лучшем виде. Прием бесхитростный, но почему-то дается только умным. При первых признаках приближения женской мечты умный мужчина вытягивает хвост и настраивает уши. Он знает, что надо быстро присоединиться к желанию слетать на Альфа-Центавру и сбросить 3 килограмма. А потом можно с чистой совестью вернуться к компьютеру/футболу/пиву/телевизору.
Когда-то еще давно видела по Дискавери программу, в которой сообщили, что мужчины категорически иначе устроены. То есть совсем не так, как женщины! И дело тут не в мужском достоинстве. Дело в голове! Потому что у мужчин очень развито левое полушарие, которое занято проблемами исключительно рациональными. А у нас лидирует правое - в нем бушуют эмоции. Поэтому когда женщина говорит: "Хочу стать как Наоми Кэмпбелл", - она представляет себе длинные ноги и стройную фигуру. А левое полушарие мужчины искрит от поиска решения - где найти столько гуталина ночью?
Тому, кто изобретет язык взаимопонимания мужчины и женщины, дадут Нобелевскую премию. В крайнем случае женщины всего мира скинутся. Потому что когда женщина заводит песню о своей мечте, а мужчина начинает что-то бурчать о деньгах или дороге, так и хочется как следует дать по его левому полушарию, чтобы оно отключилось наконец.
Неужели так сложно войти в мир наших безобидных фантазий? Ведь женщина без капризов - как духи без запаха!
И всё будет хо-ро-шо!
В конце-концов, мужчины столько наворотили в масштабах планеты, что для приличия могли бы и не обращать внимания на наши фортели и выкрутасы. Потому что, если женщина возжелает луну с неба, она, скорее всего, через минуту об этом забудет.
А вот если этого захочет мужчина...

---

Сумерки. Дочь тьмы и света

Глава 3. Вверх дном

Девушка, как всегда, была ко мне спиной. Сосны и ели, запутавшись в заходящем солнце, бросали на землю причудливые тени. Рыча от бессилия, я усиленно напрягал глаза, пытаясь рассмотреть свою гостью в этом калейдоскопе тьмы и света, но она волшебным образом ускользала, задорно смеясь. И вдруг девушка повернулась, застыв на границе яркого солнечного луча, льющегося из-за крон высоченных сосен. Я попытался сделать шаг, но ноги будто приросли к зеленому, покрытого инеем мху. Я в отчаянии смотрел на нее, ожидая, что она сама подойдет, но девушка стояла, не шелохнувшись. Граница тьмы и солнечного света пересекала ее посередине, позволяя видеть только одну сторону тела. Яркий луч нежно ласкал светлую сияющую кожу, играя бриллиантовыми переливами в отливающих бронзой длинных, волнистых волосах. Прекрасное видение улыбалось, затмевая свет. Я со страхом ожидал, что она сейчас отвернется и исчезнет, но девушка неожиданно сделал шаг навстречу и протянула ко мне руки, зовя к себе. Я попытался поднять свои, но, казалось, к ним были привязаны корабельные якоря. Она улыбалась и безмолвно звала. Титаническим усилием я смог поднять одну руку, но передо мной теперь встал выбор – до какой из ее ладоней дотронуться - той, что находилась в тени, или нежилась в солнечном свете? В нерешительности, я посмотрел на девушку и содрогнулся в ужасе – часть лица, которая находилась в тени, не улыбалась, а скалилась.
Я проснулся в холодном поту, не понимая, закончился сон или нет. В комнате было темно, но электронные часы показывали 6.00 утра. Светло будет только часа через два. Я вскочил, дрожа то ли от холода, то ли от навеянного сном страха, и включил свет. Кроме меня дома никого не было, так как мама еще не вернулась с дежурства, и этот факт заставлял невольно ежится. Глупо. Как будто присутствие матери может спасти от гипотетической опасности. Но, во всяком случае, присутствие живого человека в доме на бессознательном уровне могло спасти от иррационального страха.
Я быстро оделся и помчался на кухню, попутно включая свет везде на своем пути. Бубнящий телевизор и чашка кофе наконец помогли развеяться остаткам сна, и, когда пришла мама, я с улыбкой рассказывал ей о своем детском поведении. О чем был сон – уже и не вспомнить.
- Как дела в школе? – спросила мама заплетающимся от усталости языком. Вопрос можно было отнести в разряд риторических, так как единственное, что сейчас ее интересовало, это как добраться до постели и не заснуть по пути.
- Нормально, - извечный ответ любого школьника. Как будто я могу сказать что-то другое.
- А что новенького на работе? – я налил ей кофе и подал горячие тосты.
Мама молча начала есть, как будто не слыша меня. Я внимательно на нее посмотрел - она была не просто уставшей, она была грустной. Не трудно догадаться о причинах ее печали, хотя думать об этом совсем не хотелось. Новый доктор. Невыносимо, что он делает несчастной мою мать. Но еще больше невыносимо, что он совсем в этом не виноват. Она сама говорила не раз, что мистер Каллен никому из женского персонала не дает никаких поводов для личных отношений. Просто ангел какой-то.
- Мистер Каллен, - пролепетала она вдруг, с благоговением произнеся его имя, - Оперировал вчера очень сложного больного. Это было невероятно. Он вытащил его с того света!
Тон, каким она это сказала, заставил меня недовольно нахмуриться. Будто молитву читала.
- Что там с этим беднягой случилось? – спросил я, стараясь говорить спокойнее.
- Кажется, на него напала рысь, - она обеспокоенно посмотрела на меня. – Не выходи из машины по дороге в школу. Рысь была очень голодной – она так растерзала бедолагу!
- Рысь? Они, вроде, небольшие. Не может быть, чтобы одна хищная кошка, не самая большая, может сильно повредить человеку, - сказал я, недоверчиво глядя на мать.
- Кошка, – она покачала головой. – Эти кошки весят до 40 кг. К тому же, у них великолепный охотничий арсенал – когти, зубы и голод. Хотя, говорят, у страха глаза велики, - добавила она с улыбкой.
Мама достала из сумки шоколад, откусила кусок и запила сладким кофе. Я неодобрительно посмотрел на нее, не понимая, почему она, будучи врачом, так пренебрежительно относится к своему здоровью – шоколадка в день. А то и две, если дежурила. Уверен, уровень сахара у нее в крови зашкаливал. Она зевнула и прикрыла глаза - сейчас уснет прямо за столом.
- Немного посплю и поеду на работу, - прошептала мама, не открывая глаз.
- Тебе нужно побольше отдыхать, - обеспокоенно сказал я.
- Мистер Каллен тоже так сказал и велел мне приезжать только после обеда. Он так любезен, беспокоится обо мне.
- Скорее о том, чтобы ты не зарезала пациента, заснув на операции, - пробормотал я раздраженно, помог ей подняться и проводил в комнату, где она тут же отключилась.
По дороге в школу то и дело оглядывался, опасаясь нашествия изголодавшихся рысей. Было еще темно – рассвет не спешил вступать в права – поэтому пришлось включить фары. В машине работала печка, разливая по салону приятное тепло, радио тихо бубнило негромкой музыкой, вперемешку с рекламой. Уютная атмосфера склоняла к приятным мыслям, а пролетающие мимо деревья навевали дремоту своим монотонным движением. Неожиданно метнувшаяся в свете огней тень заставила меня резко нажать на тормоза. Чуть не вышиб ветровое стекло лбом! Я тревожно вглядывался в серое утро, не видя причины своей маленькой аварии. Впереди была только пустынная дорога, окаймленная негустым хвойным лесом, позади виднелись дома нашего жилого квартала. Этот километровый участок дороги считался опасным, особенно в свете недавних событий, но через несколько сот метров был поворот на довольно оживленное городское шоссе. Я вжал педаль газа, чтобы побыстрее оказаться на более безопасной дороге.
- Нервы лечить надо, - пробормотал я, потирая ушибленный лоб. Наверняка будет шишка.
В школу прибыл раньше своих друзей. Дождавшись Рея и Алекса, я, смеясь, рассказывал им свои утренние приключения. Мы хохотали и дурачились, пока на стоянку не въехал серебристый «Вольво». Я уже знал, чья это машина. Сердце вдруг забилось с ужасающей силой – как Ренесми будет вести себя сегодня? Останется «снежной королевой» или оттает? Заметив, что она с семьей, я еще больше заволновался. Наверняка, не заговорит даже.
Калены вышли из машина и все как один уставились на меня. Эвард хмурился, Белла доброжелательно улыбалась, Ремесми была серьезной. Мое сердце так и остановилось. Алекс что-то спросил, но я неопределенно пожал плечами, даже не слыша его - мир вдруг стал черно-белым, съежившись в одну маленькую точку. Сон, сон, это был всего лишь сон… И вдруг через секунду все стало по-другому – Ренесми улыбнулась и помахала нам рукой. Все тут же озарилось от ее улыбки, заставляя серое утро вновь обрести краски.
Я сделал шаг ей навстречу, как неожиданно передо мной появились две фигуры – девочки лет 13-14 протягивали блокнотики и просили поставить автограф. Увидев, что я закипаю, Рей выхватил блокноты и размашисто расписался. Девочки польщено заулыбались, но отставать от меня не спешили, и пока я, скрипя зубами, рисовал какую-то закорючку, Ренесми с Эдвардом и Беллой уже вошли в школу. Рей догнал меня только у класса.
- Где Алекс? – спросил я, переводя дух у входа в кабинет английского.
- Натали его перехватила, - Рей оглядывался по сторонам. – Энни не видел?
- Она приехала до тебя и сразу прошла в школу.
Я схватился за ручку двери кабинета и, выдохнув, решительно вошел. Увиденное, заставило меня резко остановиться, и Рей налетел сзади, не ожидая этого. Все девушки нашего класса, а также кое-кто из параллельных, столпились возле Ренесми. Они о чем-то шептались, и я даже расслышал свое имя. Увидев нас, они вспорхнули как испуганные птички и разлетелись по своим местам.
- Это было то, о чем я подумал? – шепнул Рей, насмешливо косясь на недовольные лица некоторых уже пришедших парней. – Наши девчонки говорили о тебе?
- Нет, это было не то, о чем ты подумал, - зашипел я, хмурясь. Этого еще не хватало.
- Эй, Рей, я уже заждалась тебя, - крикнула Энни с задней парты.
Макинли ухмыльнулся и пошел к ней. Я в нерешительности топтался на месте – сесть с Ренесми? Болван, что изменилось со вчерашнего дня? Но глядя на настороженную и такую прекрасную Ренесми, меня не оставляло чувство, что это все сон.
Я сделал несколько решительных шагов, твердо намереваясь сесть с Каллен – все-таки мы друзья. Но тут, вошедший Питер Брук, не дав опомниться, толкнул меня плечом, и обогнав, уселся на прицеленное место. Он нахально улыбнулся Ренесми и стал распаковывать свой рюкзак. Девушка широко раскрыла глаза.
- Этот место занято, - возмущенно выдавила она, бросая на меня извиняющийся взгляд.
- По-моему, здесь никто не сидел, - красавчик Питер совершенно не смутился, уверенный в своей неотразимости. Ренесми, кажется, самым первым его отшила. Попытка номер два?
- Брук, если я не ошибаюсь, у тебя сейчас французский, - с угрозой произнес я, подойдя к столу.
Питер смерил меня взглядом и с вызовом сказал:
- Я поменял расписание, - он повернулся к Ренесми. – Мой отец работает с мистером Калленом, и он попросил присмотреть за тобой.
- Папа не мог такое сказать! – она даже подпрыгнула. – К тому же Эдвард и Белла и так не отходят от меня!
- Но они учатся на старшем курсе, - резонно заметил Питер, не обращая внимания на наши гневные взгляды.
Я уже намеревался вытащить наглеца за грудки из-за стола, но тут вошел мистер Шелбрук, учитель английского. Он недовольно посмотрел на нас и велел всем рассесться по местам. Наблюдающие за нами одноклассники разочарованно вздохнули, видимо ожидая, что сегодняшнее утро не будет таким скучным. Надеюсь, смогу их порадовать. Я сжал кулаки и уселся на ближайшее свободное место, бросая испепеляющие взгляды на невозмутимого Питера. Успокаивало одно – Ренесми посылала мне ослепительные улыбки. Так что мистера Шелбрука я не только не слышал, но и не видел.
Прошла уже половина занятия, когда я обратил внимание, что на соседнем стуле кто-то возится. Моей соседкой оказалась рыжеволосая тихоня Вероника. Она бросила на меня робкий взгляд, ерзая на стуле, как на горячей сковороде. По-видимому, напугана моим угрюмым видом. Я приветливо ей улыбнулся, но тут же пожалел об этом –белоснежные щеки девушки вдруг стали такими пунцовыми, что грозили поджечь своим пламенем наш стол. О, Боже, надо поскорее отвернуться.
Весь день наперекосяк! Остальные занятия у нас в этот день не совпадали, и на стадион я поехал в плохом настроении.
Тренировочный матч мы проиграли в пух и прах. Тренер орал так, что в ушах звенело во время всей дороги домой. Настроение ни к черту, усталость давит на плечи так, будто я держу небесный свод где-то на краю земли. Голодный желудок уже начинает выгрызать дыру в животе. Интересно, мама дома? Сегодня она не дежурила в приемном и уже, наверное, готовит жаркое или цыпленка. К сожалению, подъехав к дому, не обнаружил старенькой «хонды» матери. Что ж, придется бежать на кухню и самому кашеварить. Впрочем, долго мне мучиться не пришлось – во дворе остановилась машина и хлопнула дверца. Я кинулся встречать маму, на ходу глотая голодную слюну, как вдруг услышал вновь заведенный мотор и шелест шин. Крайне удивленный, я открыл дверь и увидел мать, стоявшую на подъездной дорожке. Ее «хонды» нигде не было.
- Что случилось? Где твоя машина?
- Все в порядке. Мотор не заводился, и я оставила ее возле больницы, – она была встревожена и это меня испугало. Конечно, городок очень маленький, но воры и насильники могли быть и здесь.
- Все в порядке?! – воскликнул я, подозрительно глядя вслед отъезжающему шикарному «мерседесу» и начиная обо всем догадываться. Предчувствуя гром и молнию, мама поспешно вошла в дом.
- И кто тебя подвез? – хмуро допытывался я, помогая ей снимать верхнюю одежду. Она вся дрожала.
- Мистер Каллен был очень любезен, - пробормотала мама. Сейчас она была похожа на провинившуюся дочку, которая опасается грозного папашу за то, что ее застукали с неугодным бойфрендом. Мама робко посмотрела на меня:
- Не волнуйся – это ведь ничего не значит.
- Это ничего не значит для него, - указал я, сделав многозначительный акцент на последнем слове. Подслащивать пилюлю нет никакого смысла – лекарство должно быть горьким.
Она вздрогнула, бросив на меня нервный взгляд. О, все было написано на ее лице – волнение, страх, гнев, боль. Это немного отрезвило меня. Как, должно быть, трудно иметь взрослого сына с тираническими наклонностями, когда ты еще так молода, красива и неустроена в личной жизни. Мы тяжело вздохнули и отправились на кухню. Пока готовился ужин, я смотрел по телевизору в гостиной хоккейный матч, но, мечтая о Ренесми и злясь на мать, даже не заметил счет, с каким он закончился.
- Завтра отвезу тебя на работу, - я ел горячего цыпленка и чувствовал, как раздражение постепенно спадает. Мать как-то странно посмотрела на меня, словно хотела что-то сказать, но не решалась. О, нет! Где мои молнии-перуны? Впору, сегодня даже Холмсу не тягаться со мной:
- Доктор Каллен заедет за тобой? – это была скорее констатация очевидного факта, чем вопрос.
Мама тут же положила на мою тарелку еще кусочек дивно пахнущего мяса, видимо ожидая, что я смягчусь и не буду так гневно сверкать глазами.
- Он любезно предложил, а я опрометчиво согласилась, - пробормотала она быстро.
- Действительно опрометчиво.
Сейчас по всем законам детско-родительских отношений она должна заткнуть мне рот словами типа «Еще не дорос, чтобы мне указывать», или «Не лезь в мою личную жизнь, пока сам под стол пешком ходишь», или «Все дети уже давно спят». На правах матери, она конечно же была бы права, но из-за своей патологической доброты и наивности не могла этого сказать. К тому же, я был, есть и буду самым значимым для нее человеком, даже когда стану семейным и седым. С другой стороны, если бы этот ангелоподобный доктор решил бы завести с матерью роман, не думаю, что она стала бы слушать меня. А что может выйти из подобных отношений в таком маленьком городке как наш? Только рождение волны пересудов, осуждений, косых взглядов. Они оба слишком заметные. Кроме того, все усложняется тем, что он отец Ренесми. У, я ненавидел этого Каллена, даже не зная его.
- Ты замечательный сын, Джон, - вдруг тихо сказала мама. – Не кричишь и не хлопаешь дверьми, хоть и раздражен. Ты во многом прав, так как смотришь на многие вещи более трезво и реально. Наверное потому, что сейчас ты единственный мужчина в нашем доме, мой защитник, советчик и друг.
Мучительный стыд острой стрелой пронзил мое сердце, оставив там полный хаос.
- В тебе силен мужской рационализм и это правильно, это заложено природой, - продолжала она. - Но мы изначально разнополярны, ведь женщины живут эмоциями. Если нас лишить этих переживаний, то мы уже не будем женщинами.
- Действительно, зачем на планете столько мужчин? – пытался пошутить я, чтобы скрыть смущение.
- Ты молод, но понимаешь гораздо больше, чем может понять неопытный подросток, - она взъерошила мои волосы. – Кое-чему мне нужно поучиться у тебя, пусть я и старше в два раза. Хотя, говорят, возраст не в паспорте, а в душе.
- Иногда мне кажется, что паспорт тебе еще не выдали, - засмеялся я, глядя в полные любви глаза матери. Она рассмеялась в ответ:
- Как же! С высоты твоего возраста я, наверное, кажусь тебе старушкой, которой на кладбище давно прогулы ставят! Есть ли жизнь после тридцати?
- Мама, я могу вполне объективно оценить тебя, - выдавил я, корчась от смеха, – на старушку ты не похожа.
Мы еще долго смеялись и разговаривали, постепенно забывая сегодняшние такие досадные размолвки. Пусть все идет своим чередом.
Ложась спать с томиком Арриана «Походы Александра Великого», я с облегчением подумал, что безумный день наконец-то закончился. Теперь можно немного почитать и расслабиться. Уснул я на первой странице.
Калейдоскоп снов разорвался посреди ночи страшным криком матери. Я вскочил, озираясь безумными глазами в поисках источника опасности, но потом сообразил, что нужно бежать в ее спальню. Спотыкаясь обо все, что можно, я ворвался в комнату мамы и включил свет. Она сидела на кровати, надвинув одеяло до самых глаз, и дрожала от страха.
- Что, что случилось?! – я огляделся, ничего не понимая.
- Там был человек, - она указала на угол комнаты у окна. Я проверил ванную, туалет – никого.
- Тебе, наверное, приснился страшный сон. Здесь никого нет.
Мама уже успокоилась, но ее встревоженный взгляд все возвращался к тому месту, где она что-то увидела. Пришлось стелить себе на полу в ее комнате. Нет, этот безумный день никогда не закончится.

---

Сумерки. Дочь тьмы и света

Глава 2. Приоритеты

Весь месяц я посвятил занятиям и хоккею, стараясь упрятать подальше свои переживания по поводу девушек. В частности, одной. Я старался не замечать, как все парни в классе, даже Рей с Алексом, пытаются с ней сдружиться. Понимая, что они подразумевают под дружбой, Ренесми отбривала одного за другим. То же происходило и с парнями из параллельных классов, и даже из старших. Она была неприклонна. К тому же, старшие брат и сестра ее очень опекали, не давая особо назойливым ухажерам даже приблизиться к ней. С девушками Ренесми тоже не особенно стремилась общаться, и единственная кто ей пришлась по душе - тихая и спокойная Вероника.
Возможно, если бы это была какая-нибудь другая девушка, она бы вообще осталась в скором времени без внимания. Но Ренесми обладала какой-то страшной притягательностью, и армия поклонников не уменьшалась. Просто затаилась.
Наверное, я единственный, кто не бросился к ней с предложением себя в качестве лучшего друга. Я вообще старался как можно меньше с ней общаться, хотя почти все занятия у нас совпадали. Мне даже казалось, что мое безразличие ее волновало.
Все же безразлично мне совсем не было - просто не хотелось быть очередным отвергнутым претендентом. Жизнь, конечно, не закончится, но, так как мои отношения с девушками как-то не особенно складываются, я опасался, что в другой подобной ситуации уже не решусь на решительные действия. Да, я боялся отказа, даже не раз называл себя трусом, но мне казалось, что такая нереальная девушка может дружить только с супергероями.
Оставалось с головой окунуться в хоккей. Нам приходилось выезжать на игры в другие города Юкона и часто пропускать занятия. Впрочем, учителя смотрели на это сквозь пальцы – мы защищали честь школы и города. Тренер поставил меня центральным нападающим в нашей пятерке, и я нес большую ответственность за результативность игры. На тренировках не жалел ни себя, ни свое звено. В итоге, выиграв почти все матчи в группе, наша школьная хоккейная команда вышла в полуфинал кубка юниоров территории Юкон.
Игра проходила в Уайтхорсе, и я был очень рад, что мама сможет прийти на стадион. Наша пятерка была в ударе. Мы яростно контратаковали атаки противника, выиграли все вбрасывания. Правда, Рей все время безобразно фолил и то и дело сидел на скамейке штрафников, но все же мы забили три шайбы (две из них - я) и тем самым смогли привести команду к выигрышу.
Мама прыгала от радости, забежав в раздевалку и страшно смущая меня. Сияющий тренер поблагодарил нас за хорошую игру, но велел не расслабляться, так как впереди ожидал финал с очень сильной командой Доусона. Я заслужил особой похвалы.
На следующий день мы были в центре всеобщего внимания,но я пребывал в ужасе от такой славы. Хорошо, что пропустил первые два урока – отсыпался – не то озверел бы, не дойдя до кабинета химии, в котором проходили первые занятия. Рей c Алексом и другие члены команды раньше меня явились в школу и приняли основной удар. Но мне все же досталось основательно, ведь я забил последнюю, решающую шайбу. По пути в столовую, поблагодарив кучу поздравляющих, основательно разозлился.
Рей и Алекс подлили масла в огонь – за нашим столом сидели три девушки из команды поддержки. Яркая брюнетка, наша одноклассника Энни, вовсю строила глазки Рею, светлая шатенка Натали была подругой Алекса, а пышногрудая блондинка, видимо, предназначалась мне. Она разложила свои прелести (размер пятый, не меньше) на столе и томно посмотрела на меня красивыми голубыми глазами. Она представилась Маргарет. Меня даже передернуло от такого количества вульгарной красоты. Я бросил на друзей злой взгляд, но они сделали невинные лица и усадили меня за стол. Места было явно маловато, и я кое-как уместил свои широкие плечи между Реем и Маргарет. Мой взгляд уперся в ее грудь - никакого восторга я не испытал, а лишь больше разозлился. Она наклонилась ко мне и прошептала в ухо:
- Можем встретиться сегодня вечером, а сейчас угости меня ланчем.
Я даже отшатнулся от отвращения, а взгляд невольно метнулся к столику, где обычно сидели Каллены. Ренесми была одна. И смотрела на нас. Мне даже показалось, что она была огорчена и разочарована. Кровь бросилась в лицо, и я вскочил как ужаленный.
- Ты куда? – удивленно спросил Алекс.
- Возьму что-нибудь перекусить, - я чуть ли не бегом устремился к раздаче, взял поднос и встал в очередь. Есть сразу расхотелось. Куплю что-нибудь этой глупой кукле и пойду на занятия.
- Что едят блондинки? – пробормотал я, растерянно глядя в меню.
- Красивых мальчиков, - раздался голос из-за спины.
Я резко обернулся и побледнел – за мной стояла Ренесми и улыбалась. Она впервые заговорила со мной.
- Привет, Джон. Кажется, я еще не поздравила тебя с вчерашней победой. Ты здорово играешь, - пропела она чистым красивым голосом.
- Ты была на матче? – удивленно спросил я.
- Мы всей семьей были, - она положила на свой поднос фрукты и овощной салат.
Не зная что выбрать, схватил первые попавшиеся блюда, с трудом отрывая взгляд от Ренесми. Она вдруг тихо рассмеялась:
- Ты думаешь, блондинки едят мучное в таком количестве?
Я опусти глаза и обнаружил, что взял раздаточную чашку с нарезанным хлебом. Ренесми не дала опомниться и быстро укомплектовала мой поднос.
- Уверена, твоей блондинке это понравится, - заключила она, хотя непринужденность, как мне показалось, далась ей нелегко.
- Она не моя. Сегодня же убью Рея с Алексом, - раздраженно пробубнил я, - ненавижу таких вульгарных девушек.
Ренесми заметно повеселела. Она заговорщески подняла тонкую бровь:
- Не хочешь к ним возвращаться?
Она как будто мысли читала. Я кивнул.
- Тогда садись со мной.
Поднос как-то опасно наклонился и чуть не вылетел из рук. Мы расплатились, и я на негнущихся ногах последовал за Ренесми к ее столику под шокированные взгляды обедающих.
Столовая притихла, Алекс, Рей и их беспокойная компания пораскрывала рты. Когда Маргарет вспылила и выскочила из зала, я удовлетворенно улыбнулся и поставил поднос на стол. Сначала мы с Ренесми ели молча, потому что в столовой стояла тишина, но мы самоотверженно делали невозмутимый вид, и через некоторое время гул голосов возобновился.
- А где твоя семья? – спросил я, стараясь не привлекать нежелательного внимания окружающих.
- Сегодня хорошая погода и они пошли в поход на природу.
Действительно, день сегодня был солнечный и я одобрительно заметил:
- Вы молодцы, ведете здоровый образ жизни.
Она как-то странно на меня посмотрела.
- А почему ты не пошла? – допытывался я. Ответила она не сразу.
- Я их, конечно, очень люблю, но хочется немного побыть свободнее от их опеки, - Ренессми вздохнула и доверительно посмотрела на меня, - отец меня понимает, и поэтому не привез сюда всю семью. Хочется побыть немного независимой, более свободной. Наверное, у меня подростковый кризис.
Она грустно улыбнулась. Улыбка у нее была замечательная, будто солнце засветило прямо в столовой.
- У тебя большая семья? – спросил я, совершенно ослепленный.
- Кроме Эдварда и Беллы у меня еще два старших брата и две сестры.
- О! У вас, должно быть, очень весело.
- Иногда даже слишком, - она возмущенно передернула плечами, - никакой личной жизни! Иной раз кажется, что я живу в стеклянном домике и все, кому не лень, смотрят на меня, следят.
- Мне трудно предположить, как можно жить в таком семейном «общежитии». Я бы, наверное, на Гренландии поселился, - действительно, сразу вспомнилась наша с матерью уединенная жизнь.
- Не поверишь, но эта мысль постоянно преследует меня! – девушка улыбалась, но глаза оставались печальными.
- А мама?
- Мама осталась со старшими братьями и сестрами в Америке. Точнее, думаю, папа их не взял, чтобы дать мне возможность немного передохнуть от перенаселенности в доме. Кроме того, он хотел, чтобы я побольше общалась с людь… с ровесниками.
- То есть как? – я перестал жевать. – Ты что, получала домашнее образование?
- Да, - нехотя ответила она и тут же перевела разговор, - ты говорил, что не любишь таких девушек как Маргарет. А какие тебе нравятся?
Такого поворота я не ожидал. Ренессми смотрела на меня своими невероятными глазами и улыбалась. Так и подавиться недолго.
- Ну, - начал я и замолчал. А что сказать – такие как ты? Она ждала продолжения.
- В девушках как-то не очень разбираюсь, - я окончательно смутился. Надеюсь, она не примет меня за гея.
- Брось, половина старших школьниц влюблена в тебя, - она тихо рассмеялась, глядя на мое потрясенное лицо, - только не говори, что не знал об этом.
Я смотрел на нее в полном онемении. Она шутит?
- Откуда ты знаешь? Ты особенно с ними не общаешься, - выдавил я, краснея.
- Но слышать-то могу. Они обсуждают тебя и сейчас, - волшебное видение слегка кивнуло в сторону зала.
- У тебя отличный слух. И что они говорят? – спросил я, понимая, что Ренесми решила меня развеселить. Буд-то в подтверждение моих предположений, она тихо и задорно рассмеялась:
- Девушки считают тебя невероятно красивым, загадочным и неприступным.
- Скорее всего, это они говорят о тебе, - улыбнулся я в ответ.
- Нет, - она была уже абсолютно серьезна, - они готовы мне все волосы выдернуть за то, что я здесь с тобой сижу и разговариваю. Ты не слишком жалуешь вниманием девушек. Это делает тебя в их глазах таинственным, - она ослепительно улыбнулась в ответ на мой недоверчивый взгляд. – А сейчас я просто украла тебя у них.
Ковыряясь в тарелке с салатом, я обдумывал ее слова, а Ренесми тем временем продолжала:
- Я теряюсь в догадках! Ты не любишь блондинок – мечту всех парней. Может, ты женоненавистник?
- Вовсе нет! – я даже опешил. – И дело совсем не в цвете волос, а в личностных качествах и в манере поведения! Как бы объяснить?
- Попроще, - выглядела она удивленной.
- Просто личные отношения сейчас не приоритет для меня, - что за бред я несу?!
- Понятно, - Ренесми задумчиво смотрела на меня, видимо делая какие-то свои выводы. Я готов был язык себе откусить – вот болван! Она же теперь и близко не подойдет.
- Каковы же твои приоритеты? – Ренесми выглядела крайне заинтересованной.
- Хоккей, друзья, учеба, - Боже, я казался себе самым занудным «синим чулком», но ее, полагаю, мой ответ устроил, так как она удовлетворенно кивнула.
- Думаю, мы сможем с тобой подружиться, - задумчиво сказала она после минутного молчания и с хитрой улыбкой добавила. - Дружба, кажется, входит в твои приоритеты?
- А что ты понимаешь под дружбой? – осторожно поинтересовался я.
- Общение и никаких личных отношений, - ответила Ренессми, серьезно смотря в глаза.
- Значит, друзья?
Девушка согласно кивнула. Я был на седьмом небе от радости – супергероям, кажется, придется подвинуться, если это, конечно, не сон.
Звонок прозвенел так неожиданно, что мы оба вздрогнули и отпрянули друг от друга. Через секунду возле меня вырос Рей.
- Ты идешь? – спросил он, пораженно глядя на нас. Я кивнул.
- А какое сейчас занятие? – голос у меня охрип.
- Биология, - пропела Ренесми, чему-то улыбаясь.
Энни уже тянула Рея за собой, и я нерешительно посмотрел на свою ослепительную собеседницу (а теперь подругу), помогая ей встать из-за стола.
- Думаю, твое место будет занято. Садись со мной, - предложила она, беря мою руку и изящно поднимаясь.
Мы вышли из столовой под гробовое молчание. Только двери за нами закрылись, в зале поднялся неимоверный шум и топот ног тех, кто подбежал к стеклянной двери, чтобы посмотреть нам вслед. Я нахмурился.
- Ты всегда производишь такой фурор? – спросил я тихо, переводя дыхание.
- А ты? – она искоса поглядывала на меня, улыбаясь.
На биологии мы сидели вместе, вызывая раздражающее внимание одноклассников. Месье Лемери разложил перед нами лягушек и инструменты для препарирования. Девушки в классе брезгливо морщились, закрывая рот руками. Я посмотрел на Ренесми, ожидая такой же реакции, но она была совершенно невозмутима. Мне стало не по себе, когда он взяла скальпель и сделала ровный надрез. Бросив взгляд на мое побледневшее лицо, она быстро произвела все необходимые разрезы и записи в нашей лабораторной тетради. Руки ее двигались с невероятной быстротой и четкостью. Затем она снова метнула на меня встревоженный взгляд, видимо ожидая, что я сейчас хлопнусь в обморок. Конечно, глядя на вывернутые внутренности этой несчастной лягушки, меня немного замутило, но, в целом, было довольно терпимо. Я бодро кивнул, стараясь не думать о том, что я только что поел. Энни, сидевшая за нами, не выдержала, и, зажав рот руками, выскочила из кабинета. Я обернулся и не сдержал нервного смешка – Рей был похож на Джека-потрошителя, его лягушке досталось.
- У тебя здорово получается, - шепнул я Ренесми. – Она даже квакнуть не успела.
- Если бы они были живые, то лягушка Рея Макинли визжала бы до конца занятия, - она улыбнулась краешками губ.
- Не боишься крови и вывернутых кишок? – картинно содрогнулся я.
- Стараюсь привыкать. Планирую стать врачом, как мой де… отец, - запинаясь ответила Каллен.
- Уверен, что ты станешь отличным хирургом, - согласился я. Она бросила на меня задумчивый взгляд.
Следующие занятия мы тоже сидели вместе, но возможности поговорить у нас уже не было. После окончания уроков мы попрощались, и я помчался на тренировку. Рей и Алекс закидывали вопросами, желая узнать, какие шаги я планирую предпринять для сближения с Ренесми, но я не мог удовлетворить их любопытство, так как сам еще ничего не знал.

---

Все не так плохо, как кажется

И все-таки жизнь прекрасна! По крайней мере, сегодня мне так кажется. Наверное потому, что зарплату дают, но завтра будет значительно хуже.

---

А мы тут фотошопим

Рисование в фотошопе - увлекательная вещь. Жаль, что картины получаются большого размера - не впихиваются в дневник.
Это я сама рисовала по уроку -
Это фантазия дочери под моим чутким руководством -

---

Сумерки: продолжение. Дочь тьмы и света

Давно хотела выложить некоторые главы моего продолжения "Сумерек". Боюсь, что в моем компьютере они точно пропадут, а самой выкидывать жалко - трудилась ведь!

Предварительное название - ДОЧЬ ТЬМЫ И СВЕТА

Повествование ведется от лица молодого человека, жителя Севера Канады. Это своеобразный эксперимент для меня.


Глава 1. Новенькая

- Джон, сынок, вставай!
Я с трудом разлепил глаза и немало удивился, что мама уже проснулась и хозяйничала на кухне. Она почти никогда не вставала до меня.
За окном пасмурно, как и большую часть года. Бог явно был сердит на обитателей города и очень редко выпускал солнце посветить в этом районе Канады. Уайтхорс. Мой родной город - здесь я родился и вырос. Я любил даже постоянный, уже привычный холод, ставший неотъемлемым атрибутом в борьбе за существование каждого самоотверженного жителя севера. Субарктический климат, характерный для Территории Юкон, в Уайтхорсе немного смягчался Береговым хребтом на юге и горами Пелли на севере. Даже привычное холодное лето и затяжная суровая зима не уменьшали моей привязанности к родному краю. Сейчас на дворе царствовал промозглый сентябрь, но зима уже заявляла о себе заморозками и коротким световым днем.
Я снова закрыл глаза, в голове еще мелькали отголоски сновидений, уже неясные, мутные. Попытки вспомнить свой сон, который регулярно повторялся, вводили меня в отчаяние, когда, просыпаясь, я мучительно пытался восстановить его детали. Где-то на заднем плане сознания мне неизменно виделась девушка, чей облик казался незнакомым, но я был уверен, что знаю ее уже давно, может быть даже до своего рождения. Этот образ, казалось, шел из какого-то иррационального бытия, но отдаленный уголок моей вполне рациональной памяти пытался удержать этот ускользающее видение. Одно я знал точно - она создана для меня.
С девушками у меня не очень гладко складывается, наверное потому, что я безуспешно пытаюсь найти героиню моих сновидений, которая является с пугающим постоянством, заставляя смотреть на других девушек через призму своего образа. Невероятно, но, располагаясь с другой стороны этой своеобразной призмы, я сам нахожусь в точке рассеивания - будто невидимка для них. Сейчас, витая на границе сна и реальности, можно легко предположить, что таким непостижимым образом она защищается от других претенденток на меня.
Все. Пора просыпаться.
Потянувшись, тут же пожалел об этом – тело пронзила тупая боль, будто это был один большой воспаленный зуб. Вчера явно переборщил с тренировкой. Моя хоккейная команда должна скоро играть за школу, а я почти три недели провалялся с гриппом. В итоге, весь вчерашний уик-энд провел на льду, заранее зная, чем это может закончиться.
Я тихо охнул, пытаясь встать в кровати. Торс и руки еще ничего, но ноги вообще не хотели двигаться, не доставая меня болью. Посмотрел на ступни и застонал – мозоль на мозоли, лодыжки опухли. Все, весь день буду передвигаться как хромоногий гусь. Сегодня самая лучшая для меня обувь – ласты.
Невольно морщась, встал и поковылял в ванную. Из зеркала на меня смотрел семнадцатилетний молодой человек с вселенской скорбью в глазах. Разглядывая себя, я задавался почти риторическими вопросами: Почему я снова и снова гонюсь за несбыточной иллюзорной мечтой? Почему девушки смотрят мимо или сквозь меня? Где начало этой причинно-следственной связи? Буд-то ожидая ответа от своего отражения, я задумчиво вглядывался в него. Черты лица вполне правильные, выразительные серые глаза. Ростом и фигурой не обижен – всю жизнь занимался спортом. Смуглость досталась мне от отца – каким-то образом занесенного Богом или чертом в наш маленький канадский городок – итальянца. Он прожил здесь всего месяц и неожиданно уехал, оставив влюбленной по уши маме на память меня. Черные волосы, брови и ресницы – тоже, по-видимому, папашино наследство, но чертами лица я скорее был похож на маму. Хотя, кто знает, отца мне не посчастливилось видеть.
Я принял душ, расчесал свои прямые черные волосы и который раз подумал, что пора бы постричься, так как челка уже лезла в глаза. Выходя из своей комнаты, с удивлением уловил запах яичницы. Мама, кажется, сегодня превзошла саму себя – рано встала, приготовила завтрак! Подойдя к лестнице, я осторожно спустился на аппетитный запах, стараясь, чтобы ноги не подворачивались как у новорожденного жеребенка.
Тут явно что-то было не так. Я с нарастающим удивлением следил за мечущейся по кухне матерью, которая была уже одета, накрашена и собиралась бежать на работу – городскую больницу, где она занимала должность хирурга, а также подрабатывала в приемном покое. Меня вполне устраивал ее график, так как он позволял мне иногда побыть свободным от ее опеки.
Мама, Джулия Гелио, была крайне возбуждена, на щеках играл лихорадочный румянец, глаза блестели. Уминая горячий завтрак, я наблюдал за ее сборами. Мой взгляд упал на нетронутую чашку.
- Даже кофе не попьешь?
- Я очень спешу, – она рылась в сумочке, ища ключи от машины. - Сегодня запланированы две сложных операции, а после останусь на дежурство в приемном.
- Две операции? Как ты сможешь после такого напряжения еще дежурить? – я налил себе кофе.
- Оперировать будет новый хирург, - она вдруг села напротив и рассеянно посмотрела на меня. – Знаешь, в больницу приняли нового врача. Никогда не видела таких замечательных специалистов. Он ставит диагноз, только посмотрев на больного!
Я вопрошающе приподнял черную бровь. Она вздохнула и нехотя сказала:
- Его зовут Карлайл Каллен. Он переехал из Америки.
Я приподнял вторую бровь.
- Он женат.
Жаль, что у меня нет третьей брови. Она опять вздохнула и быстро выпалила:
- Его жена осталась со старшими детьми в Америке – они доучиваются в университете. Мистер Каллен здесь с тремя младшими детьми.
В это время я сделал большой глоток кофе и поперхнулся, услышав последнюю фразу.
- Сколько же у него детей? И сколько ему лет? – откашлявшись, выдавил я.
- Точно не знаю, но они все приемные. Доктор очень молод. Лет двадцать пять-тридцать.
Мама рассеянно размешивала в чашке давно растворившийся сахар, явно смущенная моим испытующим взглядом. Она родила меня в семнадцатилетнем возрасте и сейчас, в свои тридцать четыре года, была еще очень красива. И очень одинока. Ее светло-русые, по-девичьи длинные волосы были уложены в красивый узел на затылке, который придавал ее утонченным чертам лица почти аристократическое благородство. Мужчины заглядывались на нее, но она очень серьезно относилась к выбору партнера, видимо обжегшись на отце. Складывающаяся ситуация была из ряда вон – увлечение женатым мужчиной!
Я подавил в себе волну осуждения. В конце концов, она взрослый, здравомыслящий человек, у нее своя личная жизнь, в которую я никогда не суюсь. Но все же после ухода матери на душе стали скрести кошки.
Мое сокровище, новенький «БМВ», тихо урчал, не мешая размышлениям. Вдалеке над городом возвышался сын Кардильер величественный Береговой хребет, густо покрытый хвойными лесами. Их благородная красота иногда приносила неприятности жителям Уайтхорса – рыси и медведи, в обилие обитающие в них, изредка наведывались в город. Помня о подобном недавнем визите, с облегчением свернул с пустынного шоссе. Дорога почти заледенела, и я старался не гнать. Пора менять покрышки - утренние заморозки напоминали, что скоро нагрянет долгая зима.
Уайтхорская средняя школа – три учебных корпуса и один лабораторный. В центральном холле я встретил дожидающихся друзей – Рея Макинли и Алекса Лоу. Мы дружили с детства и играли в одной хоккейной команде. Оба светловолосые, спортивные. Я бы по пальцам мог пересчитать школьников с темными волосами, а уж такой смуглой кожи как у меня, точно ни у кого не было.
- Привет, Джо! – Рей со всей силы вдарил по плечу.
Я чуть не взвыл и метнул на него испепеляющий взгляд. Он покатился от смеха:
- Все болит? Куда можно ударить, чтобы не больно было?
- По голове. Но я не советую, – пригрозил я сквозь зубы.
Мы с Реем зашли в кабинет биологии, пожелав Алексу успехов на французском. Бросив рюкзак на заднюю парту, я уселся на крутящийся и такой неудобный стул. Рядом плюхнулся Рей и по привычке ткнул меня локтем в бок. Я развернулся, чтобы доходчивей ему объяснить, что меня сегодня трогать не стоит, но Рей вдруг заговорщески наклонился и прошептал:
- Смотри – новенькая.
Я проследил за его взглядом и тут же забыл как дышать. В дверях стояла девушка. Нет, это была не девушка, а какое-то нереальное создание — длинные волнистые волосы цвета бронзы собраны в хвост, светлая сияющая кожа с легким смущенным румянцем, огромные шоколадного цвета глаза. Черты лица — восхитительное произведение искусства, будто вышедшее из-под кисти Микельанджело или Караваджо. Одета она была достаточно просто, но именно эта неяркость хоть и качественной одежды подчеркивала нежную утонченность ее лица и волос. Высокая, стройная, легкая. Весь класс онемел.
- Мисс Ренесми Каллен, добро пожаловать. Садитесь. – Молодой преподаватель месье Лемери, также немало смущенный, театральным жестом указал на пустое свободное место. Кто-то захихикал.
Каллен! Я чуть не подпрыгнул. Дочь нового доктора!
- Мама сегодня мне говорила, что в больницу приняли нового хирурга, мистера Каллена. Это, по-видимому, одна из его дочерей, – прошептал я Рею.
Он кивнул и доложил, что успел уже узнать:
- Это самая младшая дочь. Еще двое - Эдвард и Белла Каллены – на год старше. Говорят, они тоже невероятно красивые.
Девушка, тем временем, поплыла к свободному месту, словно не касаясь пола – так грациозно она двигалась. Вдруг поняв, что свободное место как раз передо мной, я выпрямился, потрясенно глядя на нее. Ренесми старалась ни на кого не смотреть, видимо, чтобы не очень смущаться всеобщим вниманием, но, заметив движение, она бросила на меня взгляд. И тут же отвела. Ну, как всегда. И вдруг она снова посмотрела на меня, я даже уловил в ее глазах интерес. Сердце забилось с такой силой, что, казалось, мой черный пуловер вот-вот порвется от его неистовых ударов.
Девушка изящно села на стул, и метнувшийся за разворотом головы хвост, почти коснулся моего лица. Какой необыкновенный аромат! Невозможно найти аналогию ни с одним парфюмом - ее волосы пахли так маняще, сладко, что я невольно наклонился вперед, желая поглубже вдохнуть их аромат. Голова вдруг закружилась то ли от запаха, то ли от того, что делал глубокие и частые вдохи. Я просто потерял счет времени, как вдруг увидел, что Ренесми оглянулась на меня. Шоколадные глаза смотрели настороженно, но с интересом. Самые восхитительные глаза на свете. Наверное, нужно что-то говорить, когда на тебя так выжидающе смотрят, но мой язык будто прилип к небу, и я сейчас не смог бы произнести ничего членораздельного.
Ее тонкая изящная бровь начала насмешливо подниматься – она явно что-то ждала. И тут я с ужасом обнаружил, что весь класс, во главе с месье Лемери, вопросительно смотрит на меня. Рей снова пихнул локтем в бок, что-то шипя.
Видимо сообразив, что от такого идиота как я правильного ответа не дождаться, Каллен отвернулась и подняла руку, желая ответить на заданный вопрос. Как бы поскорее провалиться в Тартар!
Кое-как дождавшись окончания занятия, я как ошпаренный выскочил из кабинета, сопровождаемый насмешливым взглядом Ренесми. Рей еле успевал за мной по пути в столовую. Пытаясь отвлечь, он старался по-максимому загрузить мои аудиовходы, рассказывая последние новости школы и перестановки в нашей хоккейной команде. Я, как мог, делал заинтересованный вид, но мысли все время возвращались к биологии, нереальной девушке и к идиотизму.
Сидящий за столиком Алекс спросил, увидев мое чернее тучи лицо:
- Что случилось? На биологии препарировали лягушек, а Джо делал своей искусственное дыхание?
Рей захохотал и, многозначительно взглянув на меня, сказал:
- Уверен, он бы не отказался.
Я бросил на него мрачный взгляд, но промолчал.
- Джо запал на новенькую – Каллен, - объяснил Рей громким шепотом. Алекс сделал страшные глаза:
- А почему он такой мрачный? Она страшна как ночь на кладбище?
- Она прекрасна как рассвет, – в тон ему сказал Рей. Потом с притворным сочувствием добавил:
- Она его загипнотизировала – смотрела так, будто хочет съесть! Он слова не мог вымолвить.
Они оба захохотали, не смотря на мой свирепый вид.
- Заткнитесь, - прорычал я.
Но тут внимание Рея отвлек столик, стоящий вдалеке, у стены. Он тут же указал на сидящих там:
- А вот и она! Кажется, это ее брат и сестра.
Я метнул встревоженный взгляд на дальний столик. Там сидело трое – Ренесми, невысокая темноволосая девушка и молодой человек, очень похожий на Ренесми, с такого же цвета кудрями, но с кожей бледнее, как и у темноволосой. Боже! Разве в наше время можно увидеть такие лица?! Подобное изящное благородство черт и холодная отрешенность взгляда скорее характерны для королей и аристократов с богатой родословной. Надо ли говорить, что у всех присутствующих школьников просто дух захватывало при взгляде на Калленов, от которых веером разлетались флюиды привлекательности и опасности. Те, что постарше, сидели перед нетронутым ланчем, а Ренесми не спеша ела, явно не с аппетитом. Еще бы – все присутствующие в столовой или смотрели, или говорили о них. Тут кусок в горло не полезет!
- Это старшие Каллены – Эдвард и Белла, - сообщил Рей, уплетая пиццу. – Все девчонки слюни пускают, глядя на этого парня, - он облизнул испачканный в сыре палец, - Но мне кажется, что они совсем не родственники. Уж больно не братские взгляды он бросает на сестренку.
Я глядел на них, не отрываясь, и тоже заметил, как Эдвард смотрит на Беллу, не отпуская ее руки под столом.
- Они, вроде, приемные, - сказал я, - так что вполне могут составить пару. А вот Ренесми - точно сестра Эдварда. Очень на него похожа.
Рей согласно кивнул, а Алекс мечтательно протянул:
- Какие у этой Ренесми…
Но закончить он не смог, так как ее брат, будто услышав, метнул в нашу сторону такой страшный взгляд, что Алекс сразу же захлопнул рот, к моей радости. Потом Эдвард перевел взгляд на меня и стал буравить глазами, все больше и больше хмурясь. У меня даже спина похолодела. Его сестры, заинтересовавшись, на кого он так смотрит, тоже обернулись ко мне. Ренесми покраснела и тут же отвернулась, а Белла очень внимательно осмотрела меня, как коня на ярмарке, и что-то сказала своим спутникам. Я почему-то сразу ощутил симпатию к ней – умное и доброе лицо, доброжелательный взгляд. Она была очень миниатюрной, но я почти физически ощутил, что от нее исходит какая-то невероятная сила. Эдвард явно опасен и, скорее всего, вспыльчив, судя по суровому взгляду. Хотя ничего удивительного в этом нет – под его ответственностью две красивые девушки, которых нужно охранять от назойливых воздыхателей. Волей-неволей озвереешь.
Домой я буквально приполз после занятий и двухчасовой изнурительной тренировки, свалился в одежде на кровать и так заснул.
Снилась моя старая комната. Дом, в котором мы жили последние пять лет, не шел ни в какое сравнение с великолепным коттеджем, в котором я родился и который пришлось продать, чтобы оплатить мое обучение. И хотя мама достаточно зарабатывала, было очень накладно содержать большой дом. Его купил один заядлый охотник, так как отдаленное от города место, где он стоял, почти сплошь было окружено лесом. Мы любили это уединение, и я частенько наведывался в гости к новому хозяину. Через год его убил на охоте медведь. Теперь наш старый дом пустовал – родственники погибшего собирались его сдавать, но желающих селиться так далеко от центра и без того небольшого городка, не находилось.
Новое жилище нас с мамой вполне устраивало – не центр и не окраина, просторно, уютно. К своей комнате я привык и уже не так тосковал по старой. И все же когда я проснулся среди ночи, долго не мог понять где нахожусь. Я жутко замерз, хотя в моей комнате всегда было тепло. Причиной было открытое окно. Неожиданно рама с грохотом захлопнулась, движимая ветром, и я буквально подскочил от неожиданности, чувствуя, что по всему телу побежали мурашки. Меня вдруг охватил необъяснимый страх, будто я находился в страшной опасности.

---

Мозг засорен

Весь день, 6 часов, писала контрольную для студентки. Боже, ну почему преподаватели задают такие мозгозасорительные творческие работы?!

@музыка: Muse Supermassive black hole

@настроение: Ох, и устала же я!

---

Привет, привет!

Здравствуй, новый дневник! Здравствуй, новая жизнь!

@настроение: отличное