Сумерки: продолжение. Дочь тьмы и света

[BelyAngel]

Давно хотела выложить некоторые главы моего продолжения "Сумерек". Боюсь, что в моем компьютере они точно пропадут, а самой выкидывать жалко - трудилась ведь!

Предварительное название - ДОЧЬ ТЬМЫ И СВЕТА

Повествование ведется от лица молодого человека, жителя Севера Канады. Это своеобразный эксперимент для меня.


Глава 1. Новенькая

- Джон, сынок, вставай!
Я с трудом разлепил глаза и немало удивился, что мама уже проснулась и хозяйничала на кухне. Она почти никогда не вставала до меня.
За окном пасмурно, как и большую часть года. Бог явно был сердит на обитателей города и очень редко выпускал солнце посветить в этом районе Канады. Уайтхорс. Мой родной город - здесь я родился и вырос. Я любил даже постоянный, уже привычный холод, ставший неотъемлемым атрибутом в борьбе за существование каждого самоотверженного жителя севера. Субарктический климат, характерный для Территории Юкон, в Уайтхорсе немного смягчался Береговым хребтом на юге и горами Пелли на севере. Даже привычное холодное лето и затяжная суровая зима не уменьшали моей привязанности к родному краю. Сейчас на дворе царствовал промозглый сентябрь, но зима уже заявляла о себе заморозками и коротким световым днем.
Я снова закрыл глаза, в голове еще мелькали отголоски сновидений, уже неясные, мутные. Попытки вспомнить свой сон, который регулярно повторялся, вводили меня в отчаяние, когда, просыпаясь, я мучительно пытался восстановить его детали. Где-то на заднем плане сознания мне неизменно виделась девушка, чей облик казался незнакомым, но я был уверен, что знаю ее уже давно, может быть даже до своего рождения. Этот образ, казалось, шел из какого-то иррационального бытия, но отдаленный уголок моей вполне рациональной памяти пытался удержать этот ускользающее видение. Одно я знал точно - она создана для меня.
С девушками у меня не очень гладко складывается, наверное потому, что я безуспешно пытаюсь найти героиню моих сновидений, которая является с пугающим постоянством, заставляя смотреть на других девушек через призму своего образа. Невероятно, но, располагаясь с другой стороны этой своеобразной призмы, я сам нахожусь в точке рассеивания - будто невидимка для них. Сейчас, витая на границе сна и реальности, можно легко предположить, что таким непостижимым образом она защищается от других претенденток на меня.
Все. Пора просыпаться.
Потянувшись, тут же пожалел об этом – тело пронзила тупая боль, будто это был один большой воспаленный зуб. Вчера явно переборщил с тренировкой. Моя хоккейная команда должна скоро играть за школу, а я почти три недели провалялся с гриппом. В итоге, весь вчерашний уик-энд провел на льду, заранее зная, чем это может закончиться.
Я тихо охнул, пытаясь встать в кровати. Торс и руки еще ничего, но ноги вообще не хотели двигаться, не доставая меня болью. Посмотрел на ступни и застонал – мозоль на мозоли, лодыжки опухли. Все, весь день буду передвигаться как хромоногий гусь. Сегодня самая лучшая для меня обувь – ласты.
Невольно морщась, встал и поковылял в ванную. Из зеркала на меня смотрел семнадцатилетний молодой человек с вселенской скорбью в глазах. Разглядывая себя, я задавался почти риторическими вопросами: Почему я снова и снова гонюсь за несбыточной иллюзорной мечтой? Почему девушки смотрят мимо или сквозь меня? Где начало этой причинно-следственной связи? Буд-то ожидая ответа от своего отражения, я задумчиво вглядывался в него. Черты лица вполне правильные, выразительные серые глаза. Ростом и фигурой не обижен – всю жизнь занимался спортом. Смуглость досталась мне от отца – каким-то образом занесенного Богом или чертом в наш маленький канадский городок – итальянца. Он прожил здесь всего месяц и неожиданно уехал, оставив влюбленной по уши маме на память меня. Черные волосы, брови и ресницы – тоже, по-видимому, папашино наследство, но чертами лица я скорее был похож на маму. Хотя, кто знает, отца мне не посчастливилось видеть.
Я принял душ, расчесал свои прямые черные волосы и который раз подумал, что пора бы постричься, так как челка уже лезла в глаза. Выходя из своей комнаты, с удивлением уловил запах яичницы. Мама, кажется, сегодня превзошла саму себя – рано встала, приготовила завтрак! Подойдя к лестнице, я осторожно спустился на аппетитный запах, стараясь, чтобы ноги не подворачивались как у новорожденного жеребенка.
Тут явно что-то было не так. Я с нарастающим удивлением следил за мечущейся по кухне матерью, которая была уже одета, накрашена и собиралась бежать на работу – городскую больницу, где она занимала должность хирурга, а также подрабатывала в приемном покое. Меня вполне устраивал ее график, так как он позволял мне иногда побыть свободным от ее опеки.
Мама, Джулия Гелио, была крайне возбуждена, на щеках играл лихорадочный румянец, глаза блестели. Уминая горячий завтрак, я наблюдал за ее сборами. Мой взгляд упал на нетронутую чашку.
- Даже кофе не попьешь?
- Я очень спешу, – она рылась в сумочке, ища ключи от машины. - Сегодня запланированы две сложных операции, а после останусь на дежурство в приемном.
- Две операции? Как ты сможешь после такого напряжения еще дежурить? – я налил себе кофе.
- Оперировать будет новый хирург, - она вдруг села напротив и рассеянно посмотрела на меня. – Знаешь, в больницу приняли нового врача. Никогда не видела таких замечательных специалистов. Он ставит диагноз, только посмотрев на больного!
Я вопрошающе приподнял черную бровь. Она вздохнула и нехотя сказала:
- Его зовут Карлайл Каллен. Он переехал из Америки.
Я приподнял вторую бровь.
- Он женат.
Жаль, что у меня нет третьей брови. Она опять вздохнула и быстро выпалила:
- Его жена осталась со старшими детьми в Америке – они доучиваются в университете. Мистер Каллен здесь с тремя младшими детьми.
В это время я сделал большой глоток кофе и поперхнулся, услышав последнюю фразу.
- Сколько же у него детей? И сколько ему лет? – откашлявшись, выдавил я.
- Точно не знаю, но они все приемные. Доктор очень молод. Лет двадцать пять-тридцать.
Мама рассеянно размешивала в чашке давно растворившийся сахар, явно смущенная моим испытующим взглядом. Она родила меня в семнадцатилетнем возрасте и сейчас, в свои тридцать четыре года, была еще очень красива. И очень одинока. Ее светло-русые, по-девичьи длинные волосы были уложены в красивый узел на затылке, который придавал ее утонченным чертам лица почти аристократическое благородство. Мужчины заглядывались на нее, но она очень серьезно относилась к выбору партнера, видимо обжегшись на отце. Складывающаяся ситуация была из ряда вон – увлечение женатым мужчиной!
Я подавил в себе волну осуждения. В конце концов, она взрослый, здравомыслящий человек, у нее своя личная жизнь, в которую я никогда не суюсь. Но все же после ухода матери на душе стали скрести кошки.
Мое сокровище, новенький «БМВ», тихо урчал, не мешая размышлениям. Вдалеке над городом возвышался сын Кардильер величественный Береговой хребет, густо покрытый хвойными лесами. Их благородная красота иногда приносила неприятности жителям Уайтхорса – рыси и медведи, в обилие обитающие в них, изредка наведывались в город. Помня о подобном недавнем визите, с облегчением свернул с пустынного шоссе. Дорога почти заледенела, и я старался не гнать. Пора менять покрышки - утренние заморозки напоминали, что скоро нагрянет долгая зима.
Уайтхорская средняя школа – три учебных корпуса и один лабораторный. В центральном холле я встретил дожидающихся друзей – Рея Макинли и Алекса Лоу. Мы дружили с детства и играли в одной хоккейной команде. Оба светловолосые, спортивные. Я бы по пальцам мог пересчитать школьников с темными волосами, а уж такой смуглой кожи как у меня, точно ни у кого не было.
- Привет, Джо! – Рей со всей силы вдарил по плечу.
Я чуть не взвыл и метнул на него испепеляющий взгляд. Он покатился от смеха:
- Все болит? Куда можно ударить, чтобы не больно было?
- По голове. Но я не советую, – пригрозил я сквозь зубы.
Мы с Реем зашли в кабинет биологии, пожелав Алексу успехов на французском. Бросив рюкзак на заднюю парту, я уселся на крутящийся и такой неудобный стул. Рядом плюхнулся Рей и по привычке ткнул меня локтем в бок. Я развернулся, чтобы доходчивей ему объяснить, что меня сегодня трогать не стоит, но Рей вдруг заговорщески наклонился и прошептал:
- Смотри – новенькая.
Я проследил за его взглядом и тут же забыл как дышать. В дверях стояла девушка. Нет, это была не девушка, а какое-то нереальное создание — длинные волнистые волосы цвета бронзы собраны в хвост, светлая сияющая кожа с легким смущенным румянцем, огромные шоколадного цвета глаза. Черты лица — восхитительное произведение искусства, будто вышедшее из-под кисти Микельанджело или Караваджо. Одета она была достаточно просто, но именно эта неяркость хоть и качественной одежды подчеркивала нежную утонченность ее лица и волос. Высокая, стройная, легкая. Весь класс онемел.
- Мисс Ренесми Каллен, добро пожаловать. Садитесь. – Молодой преподаватель месье Лемери, также немало смущенный, театральным жестом указал на пустое свободное место. Кто-то захихикал.
Каллен! Я чуть не подпрыгнул. Дочь нового доктора!
- Мама сегодня мне говорила, что в больницу приняли нового хирурга, мистера Каллена. Это, по-видимому, одна из его дочерей, – прошептал я Рею.
Он кивнул и доложил, что успел уже узнать:
- Это самая младшая дочь. Еще двое - Эдвард и Белла Каллены – на год старше. Говорят, они тоже невероятно красивые.
Девушка, тем временем, поплыла к свободному месту, словно не касаясь пола – так грациозно она двигалась. Вдруг поняв, что свободное место как раз передо мной, я выпрямился, потрясенно глядя на нее. Ренесми старалась ни на кого не смотреть, видимо, чтобы не очень смущаться всеобщим вниманием, но, заметив движение, она бросила на меня взгляд. И тут же отвела. Ну, как всегда. И вдруг она снова посмотрела на меня, я даже уловил в ее глазах интерес. Сердце забилось с такой силой, что, казалось, мой черный пуловер вот-вот порвется от его неистовых ударов.
Девушка изящно села на стул, и метнувшийся за разворотом головы хвост, почти коснулся моего лица. Какой необыкновенный аромат! Невозможно найти аналогию ни с одним парфюмом - ее волосы пахли так маняще, сладко, что я невольно наклонился вперед, желая поглубже вдохнуть их аромат. Голова вдруг закружилась то ли от запаха, то ли от того, что делал глубокие и частые вдохи. Я просто потерял счет времени, как вдруг увидел, что Ренесми оглянулась на меня. Шоколадные глаза смотрели настороженно, но с интересом. Самые восхитительные глаза на свете. Наверное, нужно что-то говорить, когда на тебя так выжидающе смотрят, но мой язык будто прилип к небу, и я сейчас не смог бы произнести ничего членораздельного.
Ее тонкая изящная бровь начала насмешливо подниматься – она явно что-то ждала. И тут я с ужасом обнаружил, что весь класс, во главе с месье Лемери, вопросительно смотрит на меня. Рей снова пихнул локтем в бок, что-то шипя.
Видимо сообразив, что от такого идиота как я правильного ответа не дождаться, Каллен отвернулась и подняла руку, желая ответить на заданный вопрос. Как бы поскорее провалиться в Тартар!
Кое-как дождавшись окончания занятия, я как ошпаренный выскочил из кабинета, сопровождаемый насмешливым взглядом Ренесми. Рей еле успевал за мной по пути в столовую. Пытаясь отвлечь, он старался по-максимому загрузить мои аудиовходы, рассказывая последние новости школы и перестановки в нашей хоккейной команде. Я, как мог, делал заинтересованный вид, но мысли все время возвращались к биологии, нереальной девушке и к идиотизму.
Сидящий за столиком Алекс спросил, увидев мое чернее тучи лицо:
- Что случилось? На биологии препарировали лягушек, а Джо делал своей искусственное дыхание?
Рей захохотал и, многозначительно взглянув на меня, сказал:
- Уверен, он бы не отказался.
Я бросил на него мрачный взгляд, но промолчал.
- Джо запал на новенькую – Каллен, - объяснил Рей громким шепотом. Алекс сделал страшные глаза:
- А почему он такой мрачный? Она страшна как ночь на кладбище?
- Она прекрасна как рассвет, – в тон ему сказал Рей. Потом с притворным сочувствием добавил:
- Она его загипнотизировала – смотрела так, будто хочет съесть! Он слова не мог вымолвить.
Они оба захохотали, не смотря на мой свирепый вид.
- Заткнитесь, - прорычал я.
Но тут внимание Рея отвлек столик, стоящий вдалеке, у стены. Он тут же указал на сидящих там:
- А вот и она! Кажется, это ее брат и сестра.
Я метнул встревоженный взгляд на дальний столик. Там сидело трое – Ренесми, невысокая темноволосая девушка и молодой человек, очень похожий на Ренесми, с такого же цвета кудрями, но с кожей бледнее, как и у темноволосой. Боже! Разве в наше время можно увидеть такие лица?! Подобное изящное благородство черт и холодная отрешенность взгляда скорее характерны для королей и аристократов с богатой родословной. Надо ли говорить, что у всех присутствующих школьников просто дух захватывало при взгляде на Калленов, от которых веером разлетались флюиды привлекательности и опасности. Те, что постарше, сидели перед нетронутым ланчем, а Ренесми не спеша ела, явно не с аппетитом. Еще бы – все присутствующие в столовой или смотрели, или говорили о них. Тут кусок в горло не полезет!
- Это старшие Каллены – Эдвард и Белла, - сообщил Рей, уплетая пиццу. – Все девчонки слюни пускают, глядя на этого парня, - он облизнул испачканный в сыре палец, - Но мне кажется, что они совсем не родственники. Уж больно не братские взгляды он бросает на сестренку.
Я глядел на них, не отрываясь, и тоже заметил, как Эдвард смотрит на Беллу, не отпуская ее руки под столом.
- Они, вроде, приемные, - сказал я, - так что вполне могут составить пару. А вот Ренесми - точно сестра Эдварда. Очень на него похожа.
Рей согласно кивнул, а Алекс мечтательно протянул:
- Какие у этой Ренесми…
Но закончить он не смог, так как ее брат, будто услышав, метнул в нашу сторону такой страшный взгляд, что Алекс сразу же захлопнул рот, к моей радости. Потом Эдвард перевел взгляд на меня и стал буравить глазами, все больше и больше хмурясь. У меня даже спина похолодела. Его сестры, заинтересовавшись, на кого он так смотрит, тоже обернулись ко мне. Ренесми покраснела и тут же отвернулась, а Белла очень внимательно осмотрела меня, как коня на ярмарке, и что-то сказала своим спутникам. Я почему-то сразу ощутил симпатию к ней – умное и доброе лицо, доброжелательный взгляд. Она была очень миниатюрной, но я почти физически ощутил, что от нее исходит какая-то невероятная сила. Эдвард явно опасен и, скорее всего, вспыльчив, судя по суровому взгляду. Хотя ничего удивительного в этом нет – под его ответственностью две красивые девушки, которых нужно охранять от назойливых воздыхателей. Волей-неволей озвереешь.
Домой я буквально приполз после занятий и двухчасовой изнурительной тренировки, свалился в одежде на кровать и так заснул.
Снилась моя старая комната. Дом, в котором мы жили последние пять лет, не шел ни в какое сравнение с великолепным коттеджем, в котором я родился и который пришлось продать, чтобы оплатить мое обучение. И хотя мама достаточно зарабатывала, было очень накладно содержать большой дом. Его купил один заядлый охотник, так как отдаленное от города место, где он стоял, почти сплошь было окружено лесом. Мы любили это уединение, и я частенько наведывался в гости к новому хозяину. Через год его убил на охоте медведь. Теперь наш старый дом пустовал – родственники погибшего собирались его сдавать, но желающих селиться так далеко от центра и без того небольшого городка, не находилось.
Новое жилище нас с мамой вполне устраивало – не центр и не окраина, просторно, уютно. К своей комнате я привык и уже не так тосковал по старой. И все же когда я проснулся среди ночи, долго не мог понять где нахожусь. Я жутко замерз, хотя в моей комнате всегда было тепло. Причиной было открытое окно. Неожиданно рама с грохотом захлопнулась, движимая ветром, и я буквально подскочил от неожиданности, чувствуя, что по всему телу побежали мурашки. Меня вдруг охватил необъяснимый страх, будто я находился в страшной опасности.